Blackwinterday: Конвейер, монотонность и свобода действий

Не спалось, читал Макаревича – «Сам овца».

Встретился момент, который напомнил о том, что часто думается самому

Вы помните, господа, что такое пельменная?

Нет, я не имею в виду первые ночные пельменные начала перестройки — вроде бы для таксистов — про них отдельный разговор. Нет, я — про обычную пельменную семидесятых, коих в нашей безбрежной тогда стране было сколько их было? Пельменная в России — больше, чем пельменная. Как вы переведете это слово иностранцу? Damplin house? He смешите меня.

Пельменная — абсолютная модель мира — со своей эстетикой, запахами, хамством, нечаянной добротой, сложной структурой взаимоотношений человеческого и божественного.

Вся советская держава — одна большая пельменная.

Помните дверь? Она облицована каким-то казенным пластиком — под дерево, и в середину вставлено оргстекло (стекло давно разбили), и оно мутное и покарябанное и запотевшее изнутри, и красной краской на нем набито — «Часы работы с 8.00 до 20.00», и кто-то попытался из «20.00» сделать слово «хуй» — не получилось, и поперек ручки намотана и уходит внутрь жуткая тряпка — чтобы дверь не так оглушительно хлопала, когда вы входите, и вы входите с мороза, и попадаете в пар и запах.

Я не берусь его описать — молодые не поймут, а остальные знают, о чем я. В общем, пахло пельменями — в основном.

Слева — раздаточный прилавок, вдоль которого тянутся кривые алюминиевые рельсы — двигать подносы. Гора подносов (которые, кстати, здесь называются не подносы, а — разносы. Чувствуете — не барское «подносить», а демократичное — «разносить». Интересно, в каком году придумали?), так вот, гора разносов высится на столике с голубой пластмассовой поверхностью, и разносы тоже пластмассовые, коричневые, с обгрызенными краями, и они все залиты липким кофе с молоком (про это кофе — дальше! Вот откуда корни перехода слова «кофе» из мужского рода в средний. Может быть, «говно» тоже когда-то было мужского рода?), и тут же лежит еще одна жуткая тряпка, такая же, как на ручке двери — эти разносы от этого кофе протирать, и, конечно, никто этого не делает, потому что прикоснуться к серой мокрой скрученной тряпке выше человеческих сил, и несут разнос, горделиво выставив руки вперед — чтобы не накапать на пальто.

За прилавком — две толстые тетки в когда-то белых халатах и передниках. Они похожи, как сестры, — голосами, движениями, остатками замысловатых пергидрольных причесок на головах, печалью в глазах. Это особая глубинная печаль, и ты понимаешь, что ни твой приход, ни стены пельменной, ни слякоть и холод за окном, ни даже вечная советская власть не являются причиной этой печали — причина неизмеримо глубже. Вы когда— нибудь видели, как такая тетка улыбнулась — хотя бы раз?

Одна из них периодически разрывает руками красно-серые картонные пачки, вываливает содержимое в огромный бак, ворочает там поварешкой. Из бака валит пар, расплывается по помещению, оседает на темных окнах.

Вторая равнодушно метает на прилавок тарелки с пельменями.
Пельмени с уксусом и горчицей — 32 коп., пельмени со сметаной и с маслом — 36 коп.

Сейчас такие тётки тоже есть, правда их заставляют улыбаться.
Мне всегда становится неловко, когда я сталкиваюсь с людьми, которые занимаются монотонной, нелюбимой для них работой, как будто даже испытываю чувство вины за то, что мне нравится то, чем занимаюсь, а они вынуждены таким образом обеспечивать себе пропитание, ещё и обслуживая в процессе меня. Потому и никогда не обижаюсь, если продавщица в супермаркете, например, нарезая сыр, как-то не так посмотрит, или скривит лицо, если попросишь попробовать кусочек (не знаю, как в России, в Израиле перед покупкой принято просить на пробу развесные колбасы и сыры, если не знаешь, какого они вкуса), потому что у меня сразу перед глазами пробегает её унылая рутина.

Подъём рано утром, надо успеть на развозку. Одевание белого фартучка и пилотки. Занимание поста. 8-9 часов нарезания сыров посетителям. Всё разнообразие в количестве попрошенных грам. Небольшие перерывы. Украдкой смотрение на часы, сколько ещё там осталось? Вымученные улыбки. Ну и дома, перекусить, устало спросить мужа и детей, как дела, спать, а назавтра всё повторяется вновь.

Пишу об этом не для того, чтобы подчеркнуть свою какую то возвышенность над этим, любая работа уважает трудящегося, да и особых причин гордиться тем, что я просто умею хорошо играть в карточную игру – нет, а чтобы иллюстрировать монотонность и скуку будней такого человека.

А ведь таких людей и профессий очень много – почти любая физическая работа монотонна, ну и работая кассиршей, заправщиком, клерком в каком-нибудь учреждении тоже особого разнообразия не увидишь. Помню, как меня потряс несколько лет назад репортаж по телевидению о том, как в одном из израильских южных городков закрыли какой-то завод, и все рабочие вышли на демонстрации, жгли шины, протестовали, требовали вернуть им работу. А потом показали их цех архивной съёмкой, когда он ещё действовал – конвейером несутся общипанные курицы, их нужно быстро снять, обработать каким-то образом и вернуть обратно. И так всю смену, за минимальную зарплату. Меня шокировало, что люди готовы биться за такое место, когда я бы лично, наверное, свихнулся после нескольких дней подобной работы. Меня всегда интересовала мысль – о чём думает всю смену такой рабочий, занимаясь неинтересной, скучной и монотонной деятельностью? Какие мысли крутятся у него в голове? Он может быть каким-то образом счастлив, работая на такой работе десятки лет? Вопрос не риторический, мне действительно интересно...

К чему я всё это пишу?
Многие из читающих этот пост благословлены. Мы занимаемся тем, чем нам интересно, и получаем за это деньги, в некоторых случаях, немалые деньги. Представляете, как повезло бы этой продавщице, если бы нарезка сыра разных количеств вдруг по счастливой случайности оказалось бы её хобби? Как расцвёл бы её быт, с какой радостью встала бы она на работу, вместо тихой ненависти к будильнику и к покупателям?

Я никогда не говорю, даже в самые тяжёлые моменты переездов, что ненавижу покер. Нередко читаю, что многие пишут, как они терпеть не могут игру, как они мучаются из-за неё, испытывая даунсвинги, стрики, негативные эмоции.
Да, я могу злиться, тильтовать, жаловаться на переезд. Но ни разу, с того самого момента, как в мае 2005го года я впервые узнал о существовании игры Техасский Холдем, я не пожалел, что начал в него играть, наоборот, после того, как это стало моей профессией, всегда говорю, что мне дико повезло, что моё хобби стало ещё и источником дохода. Единственное, на что надеюсь – не потерять страсть к игре, и тогда возможно придётся искать другое интересное мне занятие, которое превратится в способ заработать на хлеб с маслом. Красную икру не люблю – у меня на неё аллергия.